“А чего вы больше всего боитесь?” – спросила меня вчера Варя Лялягина в своей рассылке. Я немедленно нажала “ответить” и написала “зассать”. Больше всего на свете я боюсь бояться.
У меня есть рыдательные фильмы – я смотрела их много раз, но всегда рыдаю в одних и тех же местах. Это очень легко – достаточно поставить героя перед выбором – испугаться и отступить, или испугаться, но сделать.
Нормальные люди обычно плачут в том месте, где герой храбро взглянул в глаза своему страху и шагнул вперед, в неизвестность. Я всегда рыдаю в момент страха. В момент сомнения. В момент, когда отступление еще возможно.
Я рыдаю над собой в эту минуту, потому что мой самый большой страх – зассать. Даже не так – снова зассать. Я рыдаю над всеми теми разами, когда зассала и отступила. Рыдаю потому, что уже ничего нельзя вернуть.
Мой самый любимый рыдательный момент показан в классическом австралийском фильме 1992 года “Строго по правилам”, который в России почему-то шел как “Австралийское танго”. Это очень глупая картина даже по меркам 92 года – вся драма в том, что главный герой хочет танцевать свои собственные па на чемпионате по бальным танцам, а федерация, семья, партнерша и тренер запрещают. Танцы – вся его жизнь, он с раннего детства на паркете. И у него есть выбор – сделать правильно и получить кубок чемпиона. Или сделать по своему, получить дисквалификацию и разбить сердца своих родителей, которые всю жизнь в него вложили.
Я плачу раньше, на диалоге, который никто не вырезает и не постит на Ютьюб. Когда герой принимает правильное решение. А отец говорит ему – не надо. Не поступай так, как мы. Мы сделали тот же выбор и всю жизнь прожили в страхе.
Я не знаю, как можно прожить всю жизнь в страхе в мире бальных танцев. Говорю же, это глупый фильм. Я его обожаю всем сердцем. Он у меня не в списке кино о танцах. Это кино о страхе. Не о глобальном, оправданном страхе чего-то, чего не грешно бояться – смерти, болезни, войны. О страхе мелком, повседневном, удушающем. Страхе быть собой, решать за себя, верить себе. Этот страх как плесень – его может быть даже не видно, но он отравляет весь дом. От него мозги видят только часть картины. Он заставляет говорить “да, но…”. Вынуждает выбирать как лучше, а не как лучше тебе.
Вот тут фильм есть целиком на австралийском английском.
Я эксперт по этому страху. Он не дает мне дышать, спать, радоваться. Страх ведет в счете. Если я зассала – он получает три очка сегодня. Если нет – пять очков завтра. Это очень просто – если я свернула горы, страх начинает пугать меня последствиями и реакциями других людей.
В кино никогда не показывают, что потом бывает с героем, который станцевал пасодобль по-своему на чемпионате по бальным танцам. Как он спит после этого. Что он говорит себе наутро. Сомневается ли он в правильности вчерашнего решения. Мучает ли его то, что о нем подумали другие.
Я могу написать эту историю. О том, как победа оборачивается персональным адом запоздалых сомнений и удушающего липкого ужаса при мысли о том, как все это выглядело со стороны. У меня есть скоростной поезд, который моментально доставляет меня со станции “Сделано” на станцию что ты “Натворила”.
Натворила – это конечная. Я сажусь в этот поезд, когда выхожу с собеседования. Когда отвечаю на последний вопрос после своего выступления. Когда выходит моя статья на стороннем ресурсе. Когда жму кнопку “отправить” в рассылке и кто-то отписывается от нее.
С одной стороны – как вообще жить, если любое действие – как билет на скоростной страшильный поезд. С другой – я никогда не рыдаю потом под киношку о том, что сделано. Только о том, где зассала и отступила.
Я не могу вернуться назад и изменить прошлое. Перепринять решения, перепрожить некоторые дни. Но могу не пополнять свой рыдательный список. Купить абонемент на поезд до “Натворила” и выдерживать то, что случается на этой станции.
Наверное, так и поступают чуваки, которые танцуют свои собственные па.
До встречи в секретных письмах как-нибудь в понедельник!
Искренне ваша,
Скатова Маша
